Верования американских индейцев

С избранием на пост президента США Эндрю Джексона (он особенно ненавидел краснокожих) для племен к востоку от Миссисипи настали поистине черные времена. С подачи Джексона в 1830 году был принят закон о переселении индейцев на Запад. Если племена не соглашались переселяться добровольно, их депортировали насильственно. Именно так поступили с чироками, которых армия просто изгнала на Индейскую территорию. Свое переселение чироки назвали Дорогой слез - по пути из Джорджии в Оклахому погибли около 4000 членов племени. За чироками последовали крики, шауни, чокто, чикасо, ирокезы, виннебаги и другие племена. После поражения семинолов в героической войне 1835-1842 гг. почти вся территория к востоку от Миссисипи была очищена от коренного населения. Великая река была признана «постоянной индейской границей». За ней простирались бескрайние дикие прерии, где нашли приют последние свободные племена. Они просто не могли поверить, что бледнолицые, захватив всю территорию от Атлантики до Миссисипи, придут и сюда, на эти вольные равнины. Индейцы считали, что земля велика, и места на ней хватит всем. Но они жестоко ошибались.

Как только поселенцы освоили Висконсин, Иллинойс, Огайо, Индиану и южные штаты, они в очередной раз нарушили фронтир и устремились в прерии. Первой жертвой колонизации среди степных племен стали пауни - они раз за разом уступали пришельцам свои земли. Но такие племена, как дакоты (сиу), чейенны, арапахи, юта, апачи, команчи и кайова оказали американцам упорное сопротивление, достигшее своего пика в 60-70 годы ХІХ века.

Борьба с непокорными племенами Великих Равнин оказалась для США нелегким испытанием. Чтобы решить проблему раз и навсегда, американцы применили против индейцев самые изощренные и беспрецедентные карательные меры: белые варвары целенаправленно уничтожали огромные стада бизонов (миллионы и миллионы животных!), охота на которых являлась для степных племен основой жизни, индейцам дарили зараженные оспой одеяла, после чего среди них вспыхивали катастрофические эпидемии. Все это привело к тому, что целые племена вымирали. Именно тогда практика «предоставления» индейцам резерваций достигла кульминации геноцида. Если первоначально резервации представляли собой по сути автономные индейские территории, где то или иное племя пользовалось относительной свободой (к примеру, до переселения семинолов на Запад их земли во Флориде считались резервацией), то затем так называемые индейские агентства превратились в концентрационные лагеря. Такие резервации создавались на самых бесплодных землях, а жившие там индейцы влачили нищенское существование, довольствуясь мизерными подачками от государства. Подобные резервации - исключительно североамериканский феномен, до такого колонизаторы не додумались ни в Азии, ни в Африке. Система резерваций стала апофеозом ненависти белых по отношению к индейцам, последним шагом на пути физического и морального уничтожения коренных жителей Северной Америки. По оценке специалистов, до открытия Америки на территории современных США и Канады проживало до 3 миллионов человек. К концу ХІХ века их численность сократилась до 200 тысяч.

И все же: почему настолько трагически сложилась именно судьба индейцев? Почему на протяжении нескольких столетий «два мира, два образа жизни» так и не научились сосуществовать? Почему борьба между двумя культурами должна была закончиться полным поражением одной из них - культуры индейцев? Почему североамериканские колонизаторы так настойчиво стремились буквально стереть коренное население с лица земли?

Причина проста и очень сложна одновременно: абсолютная духовная и нравственная несовместимость белых и индейцев, полное несовпадение их мировоззрений. Чтобы понять весь трагизм этой исторической ситуации, необходимо вникнуть в систему религиозных и моральных ценностей коренных жителей Северной Америки.

Различные племена индейцев верили в существование множества духов и божеств, но среди них в большинстве случаев одно божество обязательно почиталось как высшее. В литературе наиболее известен алгонкинский Гитчи Маниту (или просто Маниту), что буквально переводится как «Великий Дух». Сиу называли его Вакантанка («Великий и Таинственный»), виннебаги - Творец Земли и т.д. В мифологии многих племен Великий Дух выступает как создатель мира и человека, а также как творец духов низших рангов. У племен прерий одним из воплощений Великого Духа было Солнце, в честь которого каждое лето устраивалась важнейшая религиозная церемония - Пляска Солнца.

Поскольку весь окружающий мир индейцы считали творением Великого Духа, то землю они называли священной. Священным было и все то, что существовало на этой земле: животные, растения, силы природы. Ощущение единства с природой, стремление к гармонии с ней, взгляд на человека как на частицу живого и одухотворенного мира составляли стержень индейского самосознания, основу всей духовной жизни коренных американцев. Один из важнейших обрядов большинства племен - курение Трубки Мира - по сути являлся молитвой (табак имел религиозное значение и применялся в самых торжественных случаях; в повседневной жизни индейцы курили смесь с добавлением ивовой коры и других растений). Каждый, кто затягивался из Трубки Мира, выпускал дым на четыре стороны света, в землю и небо. Это было своеобразным подношением божественным силам и символизировало неразрывную связь людей с ними.

В 1890 году, перед лицом неизбежной необходимости идти по пути цивилизации белых людей, вождь племени сахаптинов Смохалла сказал такие слова: «Вы требуете от меня пахать землю. Это как же: взять нож и выпотрошить собственную мать? Значит, когда я умру, она не примет меня в лоно свое и не позволит мне упокоиться в нем. Вы требуете от меня выкапывать из земли камни. Это как же: вспороть матери кожу, чтобы добыть кости? Значит, после смерти я не смогу войти в ее плоть, чтобы в ней возродиться. Вы требуете от меня косить траву, сушить сено, продавать его и обогащаться, подобно бледнолицым. Но как осмелюсь я отрезать волосы у собственной матери?»4

Еще более известны слова вождя Сиэттла: «… Земля - наша мать. Все, что происходит с землей, происходит с сыновьями и дочерями земли… Земля не принадлежит нам. Мы принадлежим земле. Мы это знаем. Все вещи связаны - как кровью, которая соединяет семью… Мы не плетем паутину жизни - мы просто вплетены в нее. Что бы мы ни делали паутине, мы делаем себе».

Эти изречения очень метко отражают мироощущение североамериканских индейцев. Именно подобное отношение к природе никак не могли понять европейские колонисты и американские поселенцы. Они воспринимали как «дикость и язычество» то, что индейские охотники просили прощения у убитых животных, что они смотрели на лес, землю, воду как на живых существ, что считали себя не хозяевами мира, а братьями зверей и птиц. В свою очередь индейцев шокировало потребительское отношение белых к окружающей среде, их приводили в ужас вырубки лесов, распашка почвы, бессмысленное уничтожение бизонов и других животных. «Индейцам казалось, что европейцы ненавидят саму природу - живые леса с их птицами и зверями, покрытые травой долины, воду, почву, сам воздух», - замечает Ди Браун. 5

Еще французские иезуиты в Канаде, проповедовавшие среди гуронов, ирокезов и алгонкинов Слово Божие, обратили внимание на то, что, несмотря на язычество (в христианском понимании), индейцы отличаются подчеркнутой религиозностью, причем не в смысле строгого соблюдения обрядов, а в нравственном понимании этого слова. Знаменитый исследователь родо-племенного общества Льюис Морган, известный своими трудами по истории и культуре Лиги ирокезов, отмечает у них интереснейший обряд - санундатхейвата («собрания для покаяния»). Он сообщает, что перед каждым религиозным праздником у ирокезов происходила церемония публичной исповеди. Люди собирались вместе, и каждый, кто хотел исповедаться, брал в руки нитку белого вампума (символ чистоты и правды), признавался в своих грехах и обещал исправиться.6

Развитое религиозное чувство у североамериканских индейцев объясняется прежде всего тем, что они были уверены в своей способности напрямую общаться с магическими силами, получать от них указания и рекомендации, пользоваться их покровительством. По верованиям индейцев, контакт с духами происходил во время сна или в момент погружения в магическую реальность, которая открывалась человеку под воздействием галлюциногенных растений. Последнее чаще всего практиковалось шаманами и жрецами (например, в ходе Пляски Солнца), зато культ сновидений был распространен очень широко. Чтобы увидеть вещий сон, индейцы часто соблюдали священный пост, проводя его в одиночестве, без еды и воды, в труднодоступных местах. Такой пост очень поэтично, но в целом верно описал Г. Лонгфелло в своей «Песни о Гайавате», где главный герой, вождь оджибвеев (его прототипом послужил Хайонвата, один из основателей Лиги ирокезов), размышляет о судьбах своего народа, а в конце поста получает великий дар Владыки Жизни - маис (кукурузу).

Первый в своей жизни священный пост индеец соблюдал в подростковом возрасте. Юноша должен был увидеть во сне животное, птицу или любое другое существо, которое согласилось бы стать его «тайным помощником». «Тайный помощник» нередко становился личным тотемом индейца и выполнял роль его духа-покровителя. Дух-покровитель, как правило, указывал во сне набор разнообразных мелких предметов, которые должны были составить «колдовскую связку» («священный узел») индейца. «Священный узел» обладал магической силой, с его помощью можно было вступить в контакт с духом-покровителем. Для каждого индейца эта связка имела такое же значение, как нательный крестик или икона для христианина. Помимо личных «священных узлов», существовали «колдовские связки» шаманов, мужских (воинских) обществ, родов (кланов) и племен.

«Отношения между духами, божествами и людьми имели очень личный характер, - отмечает известный американский антрополог Пол Радин. - Обретение в подростковом возрасте охраняющего и покровительствующего духа было одной из основополагающих черт культуры виннебаго, как и многих других культур американских индейцев. По представлениям виннебаго, без такого покровителя и защитника человек был неприкаян и находился в полной власти природных и социальных событий, причем в их самой грубой и жестокой форме. Когда виннебаго потеряли веру в действенность поста и духи больше не дарили им видений, их культура быстро распалась».7